Статьи

Серафим Владимирович Юшков — основоположник истории отечественного государства и права, сформулировавший ее предмет, разработавший периодизацию и методологию соответствующего курса. В то же время вклад ученого в разработку отдельных важных вопросов истории государства и права в оценках его современников исследован в юридической литературе недостаточно полно. В архивах сохранились стенограммы заседаний, на которых обсуждались и дискутировались труды С. В. Юшкова. Данное наследие, в котором нашли отражение спорные теоретические вопросы того времени, активизирует интерес к изучению вклада С. В. Юшкова в историко-правовую науку, побуждает обратиться не только к истокам советской исторической и историко-правовой науки, но и к публичным дискуссиям, а также выраженным на них позициям ученых, которые трудились бок о бок с ним, на чьих глазах осуществлялся его творческий поиск. В статье на основе ранее не вовлекавшихся в научный оборот архивных источников выявляются особенности и направления научных дискуссий, относившихся к исследованиям С. В. Юшкова, его вкладу в изучение конкретных историко-правовых вопросов. В процессе исследования использованы ретроспективный анализ, конкретно-исторический и сравнительно-исторический методы. Сделан вывод, что выявленные на заседаниях в процессе критики отдельные слабые стороны концепции С. В. Юшкова в последующем оказались ее сильными сторонами, и научное сообщество признало выдающиеся заслуги С. В. Юшкова в создании основ истории отечественного государства и права.

В статье раскрывается понятие основного места работы исходя из системы законодательства о труде Российской Федерации, выводится понятие через историю трудового права. На протяжении длительного времени основным, а зачастую и единственным признаком основного места работы являлась трудовая книжка. В статье ставится вопрос, законно ли работать по двум и более трудовым книжкам, проанализирована в том числе и судебная практика. Автор, опираясь на отраслевой принцип сочетания государственного и договорного регулирования трудовых отношений и исходя из примата института трудового договора, отвечает на поставленный вопрос положительно. Условие трудового договора об основном месте работы является предметом соглашения между работником и работодателем, а поскольку законодатель не запрещает иметь несколько основных мест работы, делается вывод о том, что такая занятость разрешена. Вместе с тем, отсутствие легального определения основного места работы и неурегулированность множественных трудовых отношений приводит к неблагоприятным для работника правовым последствиям. Основным местом работы является любое место работы, в трудовой договор по которому не внесено условие о совместительстве.

Целью данного исследования явилось уточнение понятия «легитимность», используемого в теории государства и права, так как этот термин часто приводит к путанице из-за множественности его значений в разных контекстах. На основе анализа сделан вывод о том, что употребление легитимности все же можно разделить прежде всего на два направления: юридическая легитимность и моральная легитимность. Юридическая легитимность представляет собой нормативную сторону концепции и направлена на установление иерархии правовых порядков, при этом юспозитивисты, такие как Кельзен и Харт, выступают за основные нормы и правила признания, а юснатуралисты, такие как Аквинский и сэр Блэкстоун, защищают верховенство естественного права. Моральная легитимность обсуждает источники, способствующие «праву на власть», с точки зрения консенсуса, вытекающего из защиты политической стабильности Аристотеля и общественного договора Руссо, а также с точки зрения конфликта, который коренится в недоверии Макиавелли к человеческой природе и классовой борьбе Маркса. Путем сопоставления теорий различных философов права и политики в этой статье был представлен обзор эволюции легитимности, который позволяет читателям сформировать целостное понимание концепции и ее использования.

Предметом настоящего исследования являются нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, регламентирующие дополнительные гарантии реализации конституционного права граждан на обращение в субъектах Российской Федерации, а также проблемы установления дополнительных гарантий региональными законодателями. Ценность исследования заключается в выявлении пробелов регламентации на федеральном уровне, противоречий некоторых региональных норм федеральному законодательству, а также их особенностей. Автором сформулированы конкретные предложения перспективного совершенствования законодательства об обращениях граждан, установлены пределы действия региональных законов и их место в реализации права граждан на обращение. Указаны причины и обоснована целесообразность увеличения сроков рассмотрения обращений на иностранном языке или точечно-рельефным шрифтом слепых, отмечены декларативный и абстрактный характер ряда регламентаций, дефекты нормотворчества в актах субъектов Российской Федерации. Региональным законодателям при провозглашении дополнительных гарантий следует избегать произвольных изменений в действующую систему норм, стремиться к разумной стабильности правового регулирования, более четко регламентировать и унифицировать такие гарантии. Отмечена необходимость отнесения ряда регламентирующих норм к компетенции федерального законодателя, в том числе с целью их унифицированного применения во всех субъектах Российской Федерации.

Современная концепция регулирования государственного контроля (надзора), муниципального контроля предполагает его согласование с законодательством об административной ответственности для обеспечения упорядоченного применения государственного принуждения. При этом базовые предпосылки корректировки оснований для привлечения к административной ответственности в настоящее время задаются именно законодательством о контроле (надзоре), которое ориентировано на предотвращение и пресечение нарушений обязательных требований, а не на наказание за их совершение. Предпринятые для достижения отмеченной цели меры свидетельствуют о том, что на нормативном уровне в России формируется модель субординации административно-деликтного производства по отношению к контрольно-надзорному производству за счет ограничения оснований для возбуждения дел об административных правонарушениях, выражающихся в несоблюдении обязательных требований. В рамках данной модели законодатель вводит в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях специальные ограничения в части возбуждения дел об административных правонарушениях, связанных с несоблюдением обязательных требований, которые направлены на сокращение административной нагрузки на экономическую деятельность. Однако на практике соответствующие правовые предписания применяются ограничительно и не в полной мере, что затрудняет реализацию закрепленной в законодательстве модели административно-правовых мер, в силу которой привлечение к административной ответственности должно следовать за проведением проверочных мероприятий, не опережая их.

Отличительная черта правосудия судов интеграционных объединений состоит в том, что их деятельность направлена не только на разрешение правовых конфликтов, но также и на толкование права с целью восполнения существующих в нем пробелов. Устранение правовых лакун представляет собой ключевую функцию суда интеграционного объединения. Данная особенность судебной деятельности обусловливает возникновение феномена судебного активизма. Исследование практики судов интеграционных объединений демонстрирует возможность формулирования активистских правовых позиций с использованием различных методов толкования. Из содержания Венской конвенции о праве международных договоров прямо следует возможность применения телеологического метода толкования, который наиболее приспособлен для ликвидации нормативных пробелов. Анализ актов Суда ЕС позволяет выявить строгую зависимость между активистскими подходами и телеологическим толкованием. Телеологическое толкование не всегда означает выбор наиболее прогрессивного подхода из возможных. Зачастую активизм проявляется в поиске баланса между интересами и интеграционного объединения и государств-членов. Суд ЕАЭС вырабатывает активистские подходы с использованием как традиционных методов толкования, так и телеологической интерпретации, а также обращения к конституционным традициям государств-членов.

Вниманию читателей предлагается перевод статьи немецкого ученого Эриха Берндта «Следственный судья или прокурор?», опубликованной в 1931 г. Действовавшая на тот момент редакция УПК Германии предусматривала две формы (или два этапа) предварительного расследования: дознание и предварительное следствие. Руководство дознанием осуществлял прокурор, а предварительное следствие находилось в руках следственного судьи (фигура, аналогичная российскому судебному следователю). Такая структура предварительного производства в то время была характерна для большинства континентальных правопорядков, однако многие юристы оценивали ее критически. В Германии пик дискуссии на эту тему пришелся на 20‑е гг. К началу 30‑х гг. мнение о том, что прокурорское дознание должно быть единственной формой расследования, стало преобладающим. В свете этого статья Э. Берндта интересна тем, что она не просто выражает авторский взгляд на проблему, а суммирует основные аргументы pro et contra. Сегодня Германия считается хрестоматийным примером страны, отказавшейся от судебного предварительного следствия в пользу прокурорского дознания. При этом опыт германской реформы служит важным ориентиром для многих правовых систем. Поскольку отечественный законодатель также находится в поисках оптимальной модели предварительного расследования, знакомство с немецкой дискуссией об этом может быть крайне полезным для российского читателя.

Исторически английскому уголовному судопроизводству был присущ институт народного обвинения, позволяющий каждому лицу предъявлять обвинение в отношении любого другого лица. Будучи реликтом Средних веков, он, тем не менее, успешно просуществовал до наших дней, пережив, однако, ряд значительных трансформаций. Его поразительная стойкость, несмотря на неспособность служить полноценным инструментом уголовной политики современного государства, объясняется тем, что у древней процессуальной формы постоянно появляется новое применение. В ХХ в. возросла его востребованность коммерческими и некоммерческими организациями, нуждающимися в средстве для инициативного уголовного преследования как в содержательно публичном, так и в частном интересе. Континентальные критики, ранее протестовавшие против введения института в национальный уголовный процесс своих стран, выдвигали множество возражений, опасаясь массовых злоупотреблений или, напротив, полного бездействия публичной власти, но английская история показала, что их опасения были напрасными. В то же время развитие публичного обвинения в Англии значительно сократило пространство для частной инициативы. Большая часть процессуальных достижений, среди которых — повышение доступности уголовного правосудия, оказалась связана именно с экспансией государства.

Гибридные механизмы — это способы структурирования трансграничных сделок, приводящие к двойному налогообложению или двойному неналогообложению за счет различий в правовом регулировании статуса налогоплательщика или правовой квалификации вида дохода. Возникновение гибридных несоответствий обусловлено несовершенством законодательной техники и часто носит случайный характер, однако в ряде случаев гибридные механизмы выступают способом совершения налоговых правонарушений, приводящим к размыванию налоговой базы и выведению прибыли из-под налогообложения. Ключевые нормы, направленные против умышленного использования гибридных механизмов в целях уклонения от налогообложения, принимаются на уровне национального законодательства. Одной из проблем, связанных с принятием таких норм, является обеспечение их соответствия принципу определенности налогообложения, выступающему как гарантией применения норм налогового законодательства в соответствии с заложенным в них содержанием публичного интереса, так и средством защиты разумных налоговых ожиданий налогоплательщиков на стадии правоприменения. В настоящей статье производится анализ существующих антигибридных норм налогового законодательства некоторых зарубежных стран (на примере Соединенных Штатов Америки, Великобритании и стран — членов Европейского Союза) на предмет их соответствия принципу определенности налогообложения.

В статье проведен сравнительный анализ ключевых характеристик пресекательных сроков в гражданском праве, гражданском, арбитражном процессах, а также в налоговом праве. Дефиниция пресекательных сроков, равно как и их юридические признаки, не закреплены в законодательстве. Однако акты Федеральной налоговой службы, судебная практика, цивилистическая и финансово-правовая доктрины признают их специфическим видом сроков осуществления как гражданских прав, так и прав участников налоговых правоотношений. Обоснована допустимость рецепции цивилистического подхода к обоснованию сущности пресекательного срока в налоговом процессе. Автор подвергает критической оценке сложившую судебную практику по оправданию нарушения налоговыми органами сроков на реализацию властных полномочий. Доказывается наличие пресекательных сроков в налоговом процессе и необходимость их неукоснительного соблюдения правоприменителями. На основе доктринальных учений и анализа правоприменительных актов выработаны основные признаки пресекательных сроков в налоговом процессе и цели их законодательной фиксации. Выявлено, что критерии отнесения срока к категории пресекательного целесообразно устанавливать из анализа норм НК РФ, которые императивно регламентируют последствия нарушения сроков. Такие последствия ведут к прекращению права налогового органа на реализацию своего полномочия и совершение соответствующих законодательно закрепленных процессуальных действий. Обоснована необходимость дальнейшего изучения института сроков в налоговом процессе. Аргументирована задача науки налогового права, а впоследствии и законодателя, разработать и зафиксировать юридический режим пресекательных сроков в налоговом процессе.

В связи со значительными изменениями в геополитической обстановке все большее значение приобретает изучение международные практик построения финансовых инструментов, структурированных в том числе с некоторыми отличительными особенностями от финансовых услуг, предлагаемых банками, некредитными финансовыми организациями. Среди них особое внимание обращает на себя финансирование, основанное на этических стандартах ведения бизнеса, характерных для стран Ближнего Востока. Изучение тех или иных этических принципов, их отражение в национальных законодательствах таких стран позволяет расширить границы правового регулирования, позволяя создать надежную основу для взаимодействия как в широком смысле государства и общества, так и в рамках гражданско-правовых сделок между сторонами, не нарушая сущностную природу гражданского законодательства. Анализ общих характеристик моделей построения сделок, соответствующих этическим принципам, целесообразно начать на примере сделок, характерных для стран, основной религией в которых является ислам, ввиду яркой выраженности отражения религиозного начала, а также наличия сформулированных стандартов, соответствующих этическим принципам и правилам поведения. В статье отмечается отличительная особенность норм права и норм религии, раскрывается идея, лежащая в основе норм исламского права. Также в статье анализируются правовые условия для реализации в Российской Федерации норм права, основанных на тех или иных этических принципах, содержащихся в различных религиях, с точки зрения возможности удовлетворения потребности в правоотношениях, основывающихся на этических принципах поведения.

В статье производится анализ роли юридической науки и юридического образования в формировании правовой культуры населения с учетом поставленных Основами государственной культурной политики задач. Делается вывод о том, что юриспруденция играет важную роль в формировании высокого уровня правосознания населения и его национальной самоидентификации. Интенсивное юридическое просвещение и возможность получения юридических знаний широким кругом лиц позволят создать положительный образ государства (в том числе в художественных произведениях) и укрепить общегражданскую самоидентичность. Деструктивная деятельность «недружественных стран» может быть преодолена укреплением традиционных ценностей, которые составляют основу конституционного строя России и находят свое воплощение в различных правовых институтах. Развитая правовая культура населения позволит избежать социально-психологической зависимости от внешнего влияния, станет основой единства и сплоченности российского общества, объединения многонационального народа Российской Федерации. Авторы статьи предлагают популяризировать юридическую науку и правоприменительную практику, содействовать молодежным движениям в сфере патриотического воспитания и юридического образования, развивать систему юридического просвещения путем организации лекций, семинаров, круглых столов, конференций в целях укрепления духа единства, сплоченности, дружбы народов, а также традиционных ценностей в обществе.

В настоящей статье автор рассматривает историческое наследие трудов Сергея Михайловича Корнеева, в том числе начатую им в кафедральном учебнике разработку темы банкротства граждан. Приводится исторический путь развития законодательства о банкротстве граждан в современной России: от Федерального закона 08.01.1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» к одноименному Федеральному закону от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ и, наконец, Федеральному закону от 29.06.2015 г. № 154-ФЗ, которым фактически был введен институт банкротства граждан и Закону о внесудебном банкротстве граждан (Федеральный закон от 31.07.2020 г. № 289-ФЗ). Приводится различие потребительского и коммерческого банкротства; раскрываются особенности реализации конституционных принципов в процессе несостоятельности (банкротства) граждан. В рамках рассмотрения принципа социального государства рассматриваются проблема исключения из конкурсной массы прожиточного минимума на ребенка, находящегося на иждивении должника и проблема реализации единственного жилья должника. Дается характеристика сформированной судебной практики Конституционного Суда РФ по вопросу ограничения исполнительского иммунитета единственного жилья, а также практики Верховного Суда РФ, установившей принципы предоставления замещающего жилья.

Экономические категории в гражданском и предпринимательском праве — достаточно частое явление. Однако на протяжении многих лет не утихают споры о том, должны ли эти категории присутствовать в праве, как эти категории должны быть отражены в нормах права, должны ли они в полной мере отражать экономическую сущность этих категорий, а самое главное — служат ли экономические категории основой для принятия правовых решений. В предлагаемой вниманию читателям статье нашла отражение позиция крупнейших ученых в области цивилистики и предпринимательского права по рассматриваемым вопросам: доктора юридических наук, профессора Корнеева С. М., доктора юридических наук, профессора Грибанова В. П., доктора юридических наук, профессора Быкова А. Г., академика РАН Лаптева В. В. и других известных юристов. Рассматриваются такие экономические категории, как основные и оборотные фонды, основные и оборотные средства, амортизационные отчисления, хозрасчет, государственная собственность как экономическая и правовая категория, предприятие, хозяйственный механизм и др. Особое внимание уделяется взаимосвязи экономики и права, влиянию экономики на право и права на экономику. Обращается внимание на тесную связь экономики и права с социальными факторами современного общества.

В научной статье проводится исторический анализ доктринального подхода к правовой характеристике права оперативного управления. Особое внимание уделяется научным трудам профессора С. М. Корнеева и его позиции о праве оперативного управления как субъективном вещном праве. Представлена позиция ученого о разграничении права собственности и права оперативного управления, ставшая основой для авторского вывода о том, что субъект права оперативного управления управляет имуществом собственника ради целей, которые собственник ставит перед первым. В статье затронут вопрос о возможности передачи правомочий собственника субъекту права оперативного управления, ответ на который был дан в свое время еще профессором С. М. Корнеевым, считавшим, что собственник, передавая то или иное правомочие, не передает его полностью. Автором исследуются также современные проблемы применения норм гражданского законодательства РФ о праве оперативного управления, которые в большинстве случаев имеют место быть применительно к частным учреждениям. Поднимается вопрос о субсидиарной ответственности учредителя учреждения по долгам последнего. Сделан вывод о необходимости пересмотра основных признаков права оперативного управления в условиях новых экономических условий, которые отличны от тех, которые имели место быть в советский период развития России.