Статья посвящена памяти Аллы Викторовны Пашковской, кандидата юридических наук, доцента кафедры уголовного права и криминоло- гии юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. Автор повеству- ет о жизненном и творческом пути своего Учителя и демонстрирует ее взгляд на решение ряда дискуссионных вопросов уголовного права, часть из которых не успела найти своего отражения в ее научных публикациях.

Статья является продолжением ряда научных исследований по рассмотрению процесса криминализации финансирования распространения оружия массового уничтожения как правовой и финансовой реакции стран на рекомендации межправительственной комиссии по финансовому мониторингу — Financial Action Task Force on Money Laundering или, как принято в русскоязычной среде, Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (далее — ФАТФ), которая разработала Международные стандарты по противодействию легализации преступных доходов и финансированию терроризма, распространения оружия массового уничтожения. Рекомендации входят в междисциплинарную сферу: международного публичного, гражданского, договорного права и наук уголовно-правового и криминалистического циклов. При этом имеют международную регламентацию и соответственно имплементацию в национальные законодательства стран-участников «противоотмывочной системы». Указанная Группа имеет свои региональные типы, к которым относится Евразийская группа по противодействию легализации преступных доходов и финансированию терроризма, распространения оружия массового уничтожения, и которая является ассоциированным членом ФАТФ. В представленную Евразийскую группу входят некоторые постсоветские страны — Россия, Казахстан, Туркменистан, Кыргызстан, Беларусь, Таджикистан и Узбекистан, а также иностранные государства — Индия и Китай. Процесс криминализации финансирования распространения оружия массового уничтожения в настоящее время актуализируется как новелла в сфере системы противодействия отмывания денег, финансирования терроризма, финансирования распространения оружия массового уничтожения и предполагает разработку определенного комплекса правовых мер и инструментов.

Одна из основных категорий судебной экспертизы — это объект. Статья посвящена осмыслению этой категории применительно к автороведческой экспертизе текстовых заимствований. Моделируется система речевых объектов, которые возникают при неправомерном заимствовании текста (плагиат и копипаста) и должны затем исследоваться при производстве экспертизы. С точки зрения теории криминалистической идентификации описывается процесс и механизм заимствования (копипасты) в различных ситуациях: переписывание или перенабор чужого текста вручную, сканирование произведения или его части с бумажного носителя, заимствование полностью в электронной среде способом copy + paste. Для последнего способа, наиболее часто используемого, подробно рассмотрены «роли» объектов при заимствовании и их значение для процедуры идентификации. Совокупность произведений и текстов представлена во взаимосвязях, которые создаются при отражении текстового материала. По общим правилам криминалистической идентификации объекты разделены на проверяемые и искомые, на идентифицирующие и идентифицируемые. Представленная модель системы объектов впервые дает криминалистически адекватное понимание сути заимствования. Это основа для будущей судебно-экспертной методики, которая позволит достоверно устанавливать факт наличия (или отсутствия) заимствованного текста.

В ходе масштабной реформы гражданского законодательства в 2015 г. в российском праве появился институт заверений об обстоятельствах. Данная конструкция была имплементирована из зарубежного порядка, что породило массу дискуссионных вопросов в доктрине и правоприменении. Правоприменительные проблемы объективно обусловлены тем, что континентальные представления о деликтах, вине, убытках далеко не во всем соответствуют англо-американским подходам, по модели которых и была введена норма о заверениях в российское право. Новая норма Гражданского кодекса РФ в ст. 431.2 предоставляет добросовестному субъекту делового оборота широкий арсенал для защиты нарушенного права, вызванного недостоверностью заверений, независимо от признания договора недействительным или незаключенным. Однако для того, чтобы такие утверждения о фактах, как заверения об обстоятельствах, успешно функционировали и служили удобным инструментом управления рисками, необходимо решить ряд практических и теоретических вопросов. 

В настоящей статье автор рассматривает один из важнейших правоприменительных вопросов в свете нового института заверений об обстоятельствах — природу ответственности за недостоверные утверждения. Анализируя зарубежную судебную практику и принимая во внимание оригинальную законодательную конструкцию нормы ст. 431.2 ГК РФ, автор делает вывод о предпочтительности «позитивной» методики исчисления убытков в целях стабильности делового оборота. Также в статье затрагивается и спорный вопрос о неустойке как средстве защиты кредитора при недостоверных заверениях, даются практические рекомендации

Технологии «захвата движений» широко используются при создании аудиовизуальных произведений и компьютерных игр. В ходе применения данных технологий могут использоваться либо исполнения артистов-исполнителей как объекты смежных прав, либо движения и мимика людей как нематериальных благ, охраняемых общими нормами ГК РФ. Важно понимать, в каком качестве используются движения и мимика человека, так как от этого зависит, какие нормы гражданского права подлежат применению. Сущность правовой охраны движений и мимики лица, не связанных с исполнением актером роли, литературного или художественного произведения, циркового, эстрадного, кукольного номера, выражений фольклора, основана исключительно на концепции охраны личности данного лица. Если в движениях и мимике исполнителя выражаются эмоции, мысли персонажа, передается смысл произведения, циркового, эстрадного, кукольного номера, то охрана этого исполнения обусловлена артистической деятельностью данного лица и в силу этого охрана осуществляется в ином правовом режиме, режиме смежного права. Разная правовая природа движений и мимики лица, используемых при создании аудиовизуального произведения и компьютерной игры, обуславливает разные виды прав, которые необходимо соблюдать производителям таких сложных объектов, и разные договорные конструкции, обеспечивающие правомерное использование указанных выше нематериальных благ. Кроме того, при создании аудиовизуальных произведений и компьютерной игр могут использоваться имитаций движений, голоса исполнителя. В тех случаях, когда использование его голоса, движений не связано с его выступлением, они должны охраняться как нематериальные блага на основе общих положений гражданского права. Однако, когда данные объекты связаны с выступлением артиста, их охрану целесообразно обеспечить в рамках института смежных прав, включив соответствующие положения в четвертую часть ГК РФ.