Вестник МГУ. Серия 11. Право. 2021. № 5

В публикации в контексте действующего международного права и юридической доктрины дан теоретико-правовой анализ утверждений Вильнюсского суда о статусе Литвы в качестве ≪оккупированного государства≫ в 1940–1990 гг., и являлись ли ≪Литовская Республика и Советский Союз разными государствами с позиций международного права≫ в данный период. В связи с этим на основе советско-литовских двусторонних соглашений, достоверных архивных источников и зарубежных материалов ведомств иностранных дел рассмотрена проблема соответствия или нарушения действующих в то время международно-правовых норм относительно порядка вхождения Литвы в состав СССР. Раскрывается понятие, содержание и закрепление в международном праве термина ≪оккупация (военная оккупация)≫, а также особенности режима оккупации применительно к теме публикации. Рассмотрены взгляды известных представителей западноевропейской и прибалтийской правовых доктрин о концепции ≪советской оккупации стран Балтии≫. Дан теоретический анализ понятия ≪аннексия≫ в международных отношениях, при этом отмечается отсутствие его нормативного закрепления в международном праве, приводится ряд примеров аннексии в европейской межгосударственной практике накануне и в период Второй мировой войны. На основе анализа юридической природы Хельсинского Заключительного акта 1975 г., преобладающих взглядов в международно-правовой доктрине, а также признания правового статуса Литвы как части СССР со стороны практически всего международного сообщества обосновывается правомерность нахождения Литовской ССР в составе Советского Союза в период 1940–1991 гг. качестве союзной республики.

В статье рассматриваются возможные изменения в Статуте и Регламенте Суда ЕАЭС, необходимость которых стала все отчетливее осознаваться спустя 6 лет после начала деятельности Суда. Предлагается все возможные изменения разделить на две группы в зависимости от того, как эти изменения могут быть восприняты государствами- членами Евразийского экономического союза. В первую группу входят меры по расширению предметной и субъектной юрисдикции Суда ЕАЭС, чьи полномочия были весьма существенно и сознательно ограничены государствами-членами ЕАЭС при его создании. Вероятность внесения таких изменений весьма невелика, так как зависит от готовности государств переосмыслить те риски и опасения, которые выступили основной причиной для ограничения юрисдикции Суда. Во вторую группу входят те процессуальные и организационные изменения, которые вполне возможно внести для того, чтобы исправить упущения и ≪узкие≫ места в деятельности Суда, которые стали очевидными за прошедшие годы (как например, отсутствие сроков давности или улучшения порядка рассмотрения апелляционных жалоб). Такие изменения не связаны с расширением юрисдикции Суда, и поэтому вероятность их принятия смотрится гораздо выше.

Квалификация отношений в качестве трудовых является отражением правовой природы определенного взаимодействия субъектов исполнения личного труда и является важным инструментом защиты прав и гарантий работников. Занятые в гиг-экономике лица зачастую нуждаются в такой защите с учетом схожести их положения с положением традиционных работников. В связи с этим исполняющие личный труд в рамках цифровых платформ лица предпринимают попытки квалифицировать (переквалифицировать) возникающие с ними отношения в трудовые. В статье разграничивается организация управления трудом, основанная на гражданско-правовой природе взаимодействия по исполнению личного труда, в рамках которой обеспечивается реализация интересов субъектов такого исполнения, и неправомерная попытка снижения трудовых издержек и максимизации прибыли за счет лишения прав и гарантий работников. Рассматриваются меры государства, направленные на элиминацию фиктивной самозанятости, которая отражает негативный аспект новых форм организации управления трудом. Формулируется вывод, что в большинстве правопорядков одними из основных критериев разграничения трудовых и гражданско-правовых отношений являются степень контроля, которую цифровая платформа осуществляет над гиг-работником, и корреспондирующий данному контролю уровень самостоятельности лица, исполняющего личный труд. Данные критерии тесно переплетаются с исследованием ≪предпринимательского≫ характера деятельности исполнителя личного труда, в том числе через призму формирования экономической зависимости от нанимателя.

В статье рассматриваются нормы об уголовной ответственности за публичную апологию (оправдание, прославление) терроризма во Франции и Испании, анализируется их применение в свете свободы выражения мнения и правовых позиций органов конституционного контроля указанных стран. Подобные уголовно-правовые запреты направлены на предотвращение создания социального климата, который может стать питательной почвой для формирования террористического мировоззрения у неопределенно широкого круга лиц, что в свою очередь создает риск (нередко весьма абстрактный) совершения террористических преступлений. С одной стороны, это отвечает позитивным обязательствам государств по защите граждан от террористических угроз, но с другой — ставит вопрос о необоснованном смещении границы исключительности уголовного права (ultima ratio) и несоразмерности ограничений прав человека. Будучи мерой ранней превенции, норма об ответственности за публичную апологию в качестве обязательного признака последней зачастую не требует последствий в виде совершения террористических преступлений и даже создания реальной их опасности — то же касается и умысла на совершение данных преступлений. Указанные особенности, а также активное и неизбирательное применение рассматриваемых запретов в европейских государствах влечет постановку перед органами конституционного контроля вопроса о том, когда и при каких условиях реализация конституционного права на свободное выражение мнения (злоупотребление им) становится преступлением.

В статье исследуются особенности муниципального стратегического планирования. На примере муниципального образования — городской округ город-курорт Сочи — исследуются вопросы разработки стратегии социально-экономического развития Сочинской агломерации, а также перспективы взаимодействия муниципальных образований с федеральными территориями. С одной стороны, стратегия социально- экономического развития как система долгосрочных приоритетов, целей и задач является необходимым условием планирования и развития территории. Муниципальная стратегия фактически включает пакет проектов (национальных, федеральных, региональных), бюджетных программ, бизнес-планов и часто не учитывает общественного мнения. С другой стороны, отсутствие стратегического документа не влияет на развитие территории, так как крупные инвесторы (частные и государственные стейкхолдеры) реализуют бизнес-проекты без информирования муниципалитета. Обязанность стейкхолдеров по информированию о реализации своих планов отсутствует. Вследствие чего зачастую в уже утвержденных муниципальных стратегиях отсутствуют де-факто реализуемые масштабные инвестиционные проекты либо их существенные изменения в проектах. На примере Сочи ≪вечный≫ фактор конкурентоспособности курорта — ≪море, солнце, климат≫ будет работать спонтанно и бессистемно несмотря на значительный мультипликативный эффект отрасли туризма на экономику территории. Для разработки эффективного инструмента развития территории, который должен быть одномоментно и общественным договором, на начальном этапе разработки стратегии курорта основной задачей станет проведение оценки конкурентоспособности города-курорта на внутреннем и внешнем рынке, разработки системы показателей конкурентоспособности курорта и регионального турпродукта. Появление в границах Сочи территории нового типа — федеральной — приводит к необходимости существенной корректировки как актов стратегического планирования, так и иных программ и проектов муниципального образования.

Территориальное общественное самоуправление (ТОС) является одним из способов участия граждан в осуществлении муниципальной власти. Это своего рода фундамент местного самоуправления, обеспечивающий эффективное взаимодействие населения и органов местного самоуправления. Для правильного его понимания в статье применен историко-правовой анализ развития данного института. В статье исследуются основные этапы развития ТОС в современной России. Точкой отсчета предлагается 1991 год, а за основу сравнительного анализа берется базовый закон о местном самоуправлении каждого исторического этапа и складывающаяся правоприменительная практика. Отмечается концептуально разный подход законодателя к ТОС, в том числе к правовому статусу его субъектов, полномочиям органов государственной власти и органов местного самоуправления по правовому регулированию различных аспектов организации и осуществления ТОС на различных исторических этапах. По итогам проведенного анализа автором делается вывод о целесообразности законодательного закрепления полномочий региональных органов государственной власти устанавливать дополнительные меры государственной поддержки ТОС. Обосновывается с учетом географических особенностей ряда регионов целесообразность возврата полномочий субъектам Федерации по регулированию отдельных вопросов организации ТОС.

Одна из актуальных проблем возмещения экологического ущерба — ликвидация накопленного вреда окружающей среде (НВОС), источником которого являются объекты несанкционированного размещения отходов прошлой деятельности, не имеющие в настоящее время надлежащего собственника. Негативные последствия от НВОС проявляются в виде такого же вреда, как и от текущей хозяйственной и иной деятельности, а при правовой квалификации вреда как накопленного, значение имеет только факт прекращения деятельности, в результате которой такой вред причинен. Нынешние владельцы предприятий, не являющиеся причинителями накопленного вреда от прошлой хозяйственной деятельности, не могут быть привлечены к ответственности за его ликвидацию. Плановым результатом работ по ликвидации НВОС является приведение физических, химических и биологических показателей состояния загрязненных территорий в соответствие с нормативами качества окружающей среды. Современное законодательство не дает полного и однозначного представления о необходимых действиях по ликвидации вреда окружающей среде от объектов НВОС. В такой ситуации особенно актуальным представляется вопрос качества разработки проектной документации на выполнение работ по ликвидации НВОС. Статья посвящена анализу нормативно-правовых актов, регламентирующих разработку такой документации.