Статьи

Настоящая публикация посвящена правовой квалификации вооруженного конфликта в Донбассе в период с марта 2014 г. по 21 февраля 2022 г., что является определяющим для установления правовых последствий, влекомых именно такой формой вооруженного конфликта. В целях установления наиболее объективной правовой оценки данного конфликта рассмотрены позиции представителей западной и украинской доктрины международного права, а также проведен анализ фактов и документов международных организаций. Исследование украинских и западных научных источников показало схожесть позиций их авторов в попытках квалифицировать вооруженный конфликт, имевший место в Донбассе в названный временной промежуток, как международный либо как интернационализированный. При этом в качестве аргументации таковых утверждений выступают либо ссылки на пропагандистские заявления, либо на несуществующие и недоказанные события. То же самое касается и решений некоторых международных судебных институций. В то же время анализ объективных обстоятельств и документов наиболее авторитетных международных организаций не только заставляет усомниться в состоятельности излагаемого названными научными деятелями материала, но и сделать совершенно противоположные выводы. Учитывая одобрение Советом Безопасности ООН Комплекса мер по выполнению Минских соглашений, а также принимая во внимание факты, становится очевидным именно немеждународный характер конфликта в Донбассе.

На протяжении XX–XXI вв. в отечественном уголовном законодательстве наряду с традиционными положениями о подстрекательстве к преступлению содержатся нормы, предусматривающие самостоятельную (вне рамок института соучастия) ответственность за публичные призывы к осуществлению преступной деятельности. В статье анализируются воззрения российской уголовно-правовой доктрины о соотношении подстрекательства с публичным возбуждением народных масс к совершению ряда преступных деяний в Уголовном уложении 1903 г., контрреволюционной и антисоветской агитацией и пропагандой, предусмотренных советскими уголовными законами, а также публичными призывами к осуществлению преступной деятельности в рамках действующего Уголовного кодекса РФ. Существование указанных норм в разные исторические периоды объясняется прежде всего ограниченными (в той или иной степени) пределами действия институтов соучастия и неоконченного преступления. Расширение же круга уголовно наказуемых деяний в первую очередь преследует цель наказывать за деяния, которые представляют опасность для существующего государственного строя, общественного порядка и безопасности. Вместе с тем пределы такой криминализации, а следовательно, и разграничение подстрекательства и публичных призывов не могут определяться простым техническим противопоставлением их признаков, а должны устанавливаться путем уяснения самого понятия «публичные призывы» к совершению тех или иных преступных деяний. Наблюдающиеся сегодня сложности разграничения рассматриваемых категорий не в последнюю очередь связаны с меняющимися на протяжении века законодательными конструкциями, что и предопределяет интерес к их историческому анализу.

В ретроспективе и в настоящее время научные прогнозы развития российского муниципального (конституционного) законодательства, законодательства о науке развиваются однонаправленно и не рассматривают смежных проблем и перспектив правового регулирования. В результате важнейшие институты в технологическом развитии обретают фрагментарное правовое регулирование. Анализ законопроектных инициатив и тенденций развития российского законодательства о местном самоуправлении и наукоградах показывает параллельное и несогласованное развитие этих важнейших сфер правового регулирования. Как следствие, преумножаются в действительности взаимосвязанные проблемы и нерешенные задачи в развитии территорий, раскрытии потенциала местного самоуправления в научно-технологическом росте государства. Учеными не уделяется этому вопросу должного внимания. В статье предлагаются авторские варианты решения обозначенной проблемы и дается прогнозная оценка возможных сценариев развития российского законодательства в межотраслевом аспекте. Авторские выводы строятся не только на российских, но и зарубежных источниках, используется сравнительно-правовой метод и методология исследований. Авторами обосновывается значение сбалансированного развития законодательства о наукоградах и местном самоуправлении как индикатор вовлеченности научно-технического развития России и одновременно как стимул научной активности и производств территорий с учетом их индивидуальных особенностей и потенциала. Включение названных показателей в измерение технологического развития и устойчивого экономического роста страны формирует новые задачи по совершенствованию российского законодательства.

Законодательство об электроэнергетике «вживляет» правовые формы, заимствованные из гражданского законодательства. Специальные правила, регулирующие общественные отношения в этой сфере, не всегда соответствуют общим правилам, установленным гражданским правом. Имеется множество исключений из правил, не позволяющих определить, в частности, правовую природу договорных инструментов, применяемых в законодательстве в сфере электроэнергетики. Договор оказания услуг по передаче электрической энергии не представляет исключение. 

Особый акцент в работе уделен отсутствию в законодательстве легального определения понятия «оказание услуг по передаче электроэнергии». Это не позволяет установить предмет договора, равно как и содержание действий, осуществляемых при оказании услуг по передаче электроэнергии. Рассмотрен вопрос о целесообразности включения условия о качестве электроэнергии как существенного условия договора по аналогии с договором энергоснабжения. 

В работе рассмотрен общий правовой характер договора, отличия от договора об осуществлении технологического присоединения, включая права сторон, возникающие при его исполнении, а также среди прочего вопросы о его публичном и обязательном характере. Несмотря на декларируемый законодательством подход о публичном характере договора, порядок направления оферты о его заключении не соответствует установленным ГК РФ правилам о публичных договорах. В этой связи в завершении работы сформулированы предложения по совершенствованию законодательства, когда договор заключается в правовой форме договора присоединения.

Настоящий материал представляет собой тезисы доклада на пленарном заседании совместной XXIV Международной научно-практической конференции «Правовое обеспечение суверенитета России: проблемы и перспективы».

На основе анализа правовых норм и подлинных текстов учредительных документов в публикации утверждается, что учредительные акты Содружества Независимых Государств (СНГ, т. е. Соглашение о создании СНГ от 8 декабря 1991 г. и Протокол к нему от 21 декабря 1991 г.) полноправно вступили в силу 21 декабря 1991 г. Тем самым и Содружество в качестве межгосударственного объединения было образовано именно в эту дату, 21 декабря 1991 г., а не 8 декабря 1991 г., как это широко распространено в отечественной правовой науке. Одновременно на основе анализа официальных сведений Исполкома СНГ дается аргументированный ответ на вопрос, который ранее не освещался в юридической науке (российской, а тем более зарубежной), — в какую дату учредительные акты Содружества полноценно вступили в силу для каждого государства-участника СНГ? Кроме того, в публикации дана оценка правовому статусу в Содружестве Азербайджана, Грузии (до ее выхода из СНГ в 2009 г.), Молдовы и Украины.

В статье анализируются роль и место Конституции Российской Федерации и ее принципов в регулировании отношений, связанных с применением наемного труда и составляющих предмет трудового права, а также вопросы практического применения международных и отраслевых принципов права в сфере труда. Анализируются вопросы, связанные с закреплением и развитием конституционных принципов в трудовом законодательстве Российской Федерации. Прежде всего это основные принципы правового регулирования трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений, закрепленных в ст. 2 Трудового кодекса РФ. Уточняется, что принципы не являются «лозунгами» и сугубо теоретическим конструкциями — они должны активно использоваться на стадиях нормотворчества и правоприменения. Это положение иллюстрируется судебной практикой Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ. Затрагивается проблема соотношения таких важных категорий как политика, экономика и право, подчеркивается необходимость оптимального соотношения присущих им механизмов во всех сферах.

Гарнитура смешанной реальности Apple Vision Pro дебютировала на ежегодной Всемирной конференции WWDC 5 июня 2023 г. Новая гарнитура безупречно сочетает в себе реальный мир и виртуальный мир, управлять Vision Pro можно как голосом, руками, так и движением глаз. Стремительное развитие технологий несет и соответствующие риски для людей, в которые включают не только нарушение конфиденциальности, но и вторжение в физическое и ментальное здоровье людей, которое, в свою очередь, предполагает потенциальное возникновение таких последствий, как головокружение, мигрень, черепно-мозговые травмы и т. д. В настоящее время, хотя в Китайской Народной Республике и существует ряд правовых норм, регулирующих риски, связанные с новыми технологиями, нельзя говорить о наличии системного регулирования данного вопроса, поскольку представленные нормативные подходы все еще не совершенны в отношении такой новейшей модели гарнитуры смешанной реальности. В статье представлены и проанализированы риски при использовании данной гарнитуры, раскрыты проблемы несовершенства действующего законодательства в Китайской Народной Республике, а также предложены способы преодоления обозначенных недостатков.